Частная собственность VS государственная. Нужна ли была приватизация?

Когда говорят о приватизации, то все – от нобелевского лауреата по экономике до простого постсоветского обывателя - в один голос утверждают: приватизация была проведена неправильно, неадекватно, несправедливо.
Любят ссылаться на опыт Англии, где приватизация крупных государственных концернов длилась едва не десятилетиями. Всё это, скорее всего, верно. Но вот что интересно. Все: историки, экономисты, моралисты и кто ни есть – все молчаливо исходят из презумпции необходимости, неотвратимости и благодатности приватизации. Приватизация, безусловно, нужна, но проведена была неправильно – вот общее мнение. При этом впопыхах как-то забыли спросить: а нужна ли вообще была (и есть) приватизация? Кто, когда, исходя из каких данных решил, что приватизация приведёт к расцвету промышленности и сельского хозяйства, росту производительности, эффективности, трудолюбия и умелости? Ну ладно, тогда, положим, лоханулись, соблазнились, пошли на поводу – какие ещё бывают обиходные объяснения нелепым поступкам – но ведь и сегодня приватизация продолжает считаться ключом к эффективности – вот поразительно-то! Сегодня, когда СОБСТВЕННЫЙ! ДВАДЦАТИЛЕТНИЙ! опыт неоспоримо свидетельствует об обратном: приватизация привела к разрухе. Даже если приватизированные предприятия сохранились (что уже незаурядный результат), никакого особого развития и совершенствования они не претерпели.
Вот в советское время все были недовольны состоянием сельского хозяйства: и отсталое оно, и неэффективное, и горожане на картошку ездят – люди постарше помнят эти разговоры. Всё это во многом верно: наше сельское хозяйство по своим технологиям отставало от самого передового уровня лет на 20-25. Это всё верно. Но верно и то, что в результате приватизации оно откатилось ещё лет на двадцать назад. Эта тема настолько болезненная, что о ней предпочитают не говорить вслух и даже делают вид, что всё идёт хорошо, вот и пшеницу продаём за границу, но на самом деле – откат огромный.
Помню, пару лет назад был в Сальском районе Ростовской области, где у нашей семьи агробизнес, был праздник урожая. Ну речи произносят, самодеятельность пляшет – всё как полагается. И вот среди прочих ораторов выступил старичок, бывший секретарь райкома. «Достижения наши велики и неоспоримы, - сказал он. – Если дело пойдёт так же хорошо, то можно надеяться, что вскоре мы достигнем советского уровня производственных показателей нашего района». На старичка никто не обратил внимания: мало чего пенсионер бубнит, к тому же местные аграрники и так это знают.

Такова истина. Которая никому не нужна. А если истина не нужна, если от неё намеренно отворачиваются, то результаты такого поведения – всегда плачевны. Хоть на мировом, хоть на государственном, хоть на частном уровне. Именно поэтому на протяжении веков детей и подчинённых пуще всего наказывали не за промах, а за попытку его скрыть, за враньё, одним словом. Потому что только зная истину, объективное положение вещей, можно принять более-менее разумные и адекватные решения. Цена которых почасту – жизнь.

Так вот меня интересует: а нужна ли была (и есть) приватизация вообще? Является ли она тем универсальным благом и ускорителем прогресса и производительности, как это принято считать? По существу этот вопрос сводится к двум взаимосвязанным, но не вполне тождественным вопросам:

1) Лучше ли работает тот, кто работает на себя, а не «на дядю» ?
2) Лучше ли предпринимает тот, кто делает это в свой карман, а не, положим, в карман государства.

Так вот на чём основано мнение, что на себя человек работает лучше, чем «на дядю»? Доказательство тут художественно-образное: наблюдая не ахти каких работников в советское время, интеллигент приходил к мысли: вот работал бы он на себя – всё было бы по-другому. Эта романтическая мысль когда-то вдохновляла первые кооперативы: вот люди собрались и работают дружно, вместе, на себя. Происходило ли это когда-нибудь и где-нибудь? Да, иногда встречались вполне удачные кооперативы, равно как – впоследствии – коммерческие предприятия, начатые с нуля. Но приглядевшись к ним поближе, начинаешь понимать: там работали и работают люди, которые и до того хорошо, старательно и инициативно работали. С душой работали. Такого, чтобы лодырь и бракодел процвёл, начав работать на себя, - не бывает. Это, сынок, фантастика. Жизнь, конечно, подкидывает разные дивные дивы, но в массовом порядке такого нет и никогда не было.

Став фрилансером или кустарём-надомником, никто не начинает ни лучше шить, ни лучше писать, ни лучше переводить, ни лучше программировать, ни лучше преподавать, чем делал всё перечисленное, находясь на службе, т.е. работая «на дядю». Тут, правда, есть маленькая деталь. Начинают работать «на себя» именно лучшие, которые чувствуют в себе определённые силы, - так вот они, лучшие, иногда оказываются успешными. Отсюда – миф необычайной эффективности работы на себя. На самом деле этот миф основан на недоразумении. Не оттого кустарь-одиночка эффективен, что работает на себя, а ровно наоборот: он работает на себя, потому что чувствует себя профессионально и человечески сильным, ему узки рамки службы.

Вообще, одно из печальных убеждений, вынесенных мною из длительной трудовой жизни, такое: подавляющее большинство делает ровно то же самое, что и я, – работает, как умеет. Как это вообще ему свойственно. Что тут печального? - спросите вы. Печально расставаться с иллюзией, притом иллюзией укоренившейся и долгоживущей.

Крепость этой иллюзии объясняется ещё вот чем.
В разных видах деятельности оптимальна разная система организации дела, равно как и размер экономического оператора. Где-то нужна большая фабрика, где-то мелкий кустарь, где-то НИИ, где-то одинокий фрилансер. Государство скорее соорудит космодром, чем организует приличную сеть закусочных. Но самый успешный ресторатор к космодрому даже и не подступится. Это вопрос не философский или идеологический, а исключительно деловой и хозяйственный. К сожалению, организаторы советской экономики этого не понимали или, возможно, не придавали этому делу должного значения, что и внесло свою лепту в её погибель. (Впрочем, мои интернет-собеседники присылали мне материалы о том, что при Сталине успешно действовали мириады мелких производственных артелей, производивших нужные людям вещи: одежду, домашнюю утварь, игрушки, бытовые приспособления; истребили их, по-видимому, уже в правление Хрущёва, но это так, к слову).

Так вот дело обстоит таким образом, что непосредственно и всеми наблюдаемая хозяйственная деятельность такова, что в ней лучше всего справляется частник и оптимально мелкое предприятие. Таков общепит, розничная торговля, оказание бытовых услуг населению – с этим ведь мы повседневно сталкиваемся. Поверхностный наблюдатель видит шустрого, улыбчивого частника и делает вывод: вот что значит на себя работает! Вот и нужно всех и везде сделать частниками. Не то, что в проклятом прошло, в совке, когда неопрятную ленивую официантку не дождёшься – не докличешься. Отсюда вывод: приватизация – путь к успеху. Хотя вообще-то оконная мастерская или придорожная харчевня никакой приватизации не подвергались: они родились как частные мелкие бизнесы, но это – детали. Вот такими соками питается широчайше распространённая иллюзия универсальной предпочтительности частника.

В лавке это действует – значит, и на большом заводе будет также, надо только разрешить – вот рассуждение. Но это совсем иная реальность! И размер, и профиль деятельности, и характерный период окупаемости – всё, абсолютно всё имеет значение. Экстраполировать опыт ларька на всю экономику – это проявление либо крайнего недомыслия, либо жуликоватости. Или столь свойственной русской интеллигенции любви к простым мыслям и однозначным решениям.

Частник эффективен (и, вероятно, только он и эффективен), когда речь идёт об обслуживании конечного клиента (называвшегося на советском жаргоне «населением»), об удовлетворении его мимолётных, прихотливых, быстро проходящих желаний и стремлений. Но такой частник может существовать только тогда, когда есть большие предприятия, производящие некие базисные изделия, которые он либо продаёт, либо как-то комбинирует, дорабатывает и т.п.

Оконная мастерская может существовать только при наличии предприятия, производящего алюминиевые или пластиковые профили – она пользуется плодами большой промышленности.
Нам поставляет одна немецкая семейная фирма т.н. антипригарные коврики, не которых не пригорает выпечка. Но что делает эта милая семейная фирма? Формально она производитель этих ковриков, но на самом деле она их просто режет, раскладывает по коробкам и доводит до потребителя. А изготовляет этот действительно сложный в производстве и инновационный материал большой концерн. Для самого концерна заниматься резкой ковриков – мелко, вот тут и нужен частник. Он хорошо знает, какой размер лучше идёт, какой подходит к каким плитам и массу разной полезной мелочи, которую большое предприятие просто не в силах отследить. Кстати, они придумали остроумный способ разрезки этого материала, чтобы можно было положить на сковородку любого размера и жарить яичницу без масла. Вот тут мелкий частник проявляет свои лучшие качества!

ГДЕ ЕЩЁ ЭФФЕКТИВЕН ШУСТРЫЙ ЧАСТНИК?

Частник полезен и эффективен при большом предприятии. Собственно, так было и есть. При этом его не надо особенно выращивать и зазывать – сам приходит. Об этом писал ещё Ленин в 1908 г. в статье «Марксизм и ревизионизм». Но это, так сказать, позитивное развитие событий.

Бывает и менее позитивное. Частник присасывается к большому предприятию и паразитирует на нём. Иногда это как-то камуфлируется, а порою происходит без затей и с сельской простотой. Например, ВСЁ личное мелкое скотоводство всегда держалось на воровстве колхозно-совхозных кормов. «Общественным» животным просто не хватало кормов, т.к. они «делились» с частными. Перестроечные литераторы восхищались эффективностью крестьянского подворья, рассуждали о благотворности труда на себя, умилялись, какие получаются ухоженные барашки-овечки, но – такое вот дело… Как только этот источник перекрывался – кончалось и идиллическое мелкое животноводство. Так было и в наших ростовских хозяйствах, так что я знаю, о чём говорю.

Не только сиволапые мужики, но и изысканные интеллектуалы попадают порою в подобное положение. Вот частная инновационная фирма – разработчик чего-то мудрёно-космического. Всё по-честному: разработчик, не какая-нибудь там отмывочная контора. А откуда людей берёт, которые выполняют те или иные работы, так сказать, на аутсорсинге? Да в тех же совковых НИИ и берёт и платит им напрямую, минуя НИИшную бюрократию и всё прочее. Получается очень выгодно: и исполнителям живая денежка, и инновационная фирма не внакладе. Но сколько это может продолжаться? Покуда не вымрет то (или те) НИИ. То есть тот внешний ресурс, которым питается шустрый и продвинутый частник.

Вообще, когда видишь что-то блистательное, инновационное и эффективное, очень бывает полезно заглянуть чуть глубже отполированной поверхности явления. И тогда часто можно увидеть нечто убогое, неприглядное, отсталое, чьими соками питается это блистательное и инновационное, и что оно использует как ресурс. Это общее явление современного мира, и обсуждать его я здесь не готова, но помнить об этом следует.

Возвращаясь к нашему частнику, можно пожелать, чтобы его деятельность разворачивалась в созидательном, а не сугубо паразитарном русле.

Так к чему же мы пришли? Никакого особенного скачка производительности и эффективности при работе не себя человек не являет. Люди очень сильно отличаются по своим трудовым навыкам и усердию – это верно. Но сам от себя в разных ипостасях человек отличается не сильно: «Каждый пишет, как он дышит».

В связи с этим вспомнилось. Бесконечно давно, в начале 90-х, мы арендовали помещение в Институте экономики АН. Я охотно знакомилась с тамошними учёными и беседовала с ними о том-о сём. Я, в соответствии с тогдашним трендом, была завзятой либералкой, верила в благостность частника и даже в невидимую руку рынка (кстати, там же я разжилась редким изданием Адама Смита, которое держала на столе). А один пожилой и опытный научный работник (не в науке опытный – в науку экономику я не особо верю - а вообще в жизни) сказал как-то: «Частная собственность ничего не решает. Всё зависит от человека. Посмотрите: один свою частную машину моет, облизывает, чуть не спать с собой кладёт, а у другого она вечно в запустении, даже помыть неохота. А ведь оба – собственники. Точно так и во всём остальном». Я тогда подумала: «Какой унылый совок. Не иначе – коммуняка, недаром он когда-то работал в ЦК КПСС». А сегодня, знаете, готова с ним согласиться.

Уж как мы надеялись, что приватизация квартир САМА ПО СЕБЕ наведёт порядок в подъездах. Но нет, не вышло. А ведь собственники…

У человека, работающего на себя, есть ещё одна фундаментальная трудность, неведомая работающему «на дядю»: он должен сам себя мотивировать и организовывать. А внутренний движок у многих очень слаб. Заработав минимум, человек часто перестаёт напрягаться, а то и вовсе бросает дело, иногда вообще опускается на дно. Эта тематика мне очень хорошо знакома, т.к. я работаю с независимыми частными продавцами. Так вот их нужно непрестанно мотивировать, взбадривать, вдохновлять, не то они - работающие на себя! - заснут на ходу.

КТО ТАКОЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ?

Выходит дело, на первый вопрос мы не получили положительного ответа: никакого роста производительности частник сам по себе не даёт.

Может быть, предприниматель, предпринимающий в свой карман, гораздо эффективнее того, кто предпринимает от имени государства или иного собственника? Принято считать, что это несомненно так, но мало ли что принято…

Прежде всего, кто такой предприниматель? На это счёт нет единомыслия. Для меня предприниматель – это любой субъект хозяйственного творчества, экономической инициативы. Независимо от того, в какой области проявляется это хозяйственное творчество, собственник он или нет, направлена его деятельность на извлечение непосредственной прибыли или нет. «Здесь будет город заложён» - это, безусловно, акт предпринимательский. Чего-то не было – и вот это стало – вот существенный признак предпринимательства. Предприниматель создаёт новую хозяйственную материю, новые её структуры и формы. Он – хозяйственный творец.

Когда говорят, что предпринимательство у нас появилось 20 лет назад, а при советской власти предпринимательства не было – это, конечно, чепуха. Если бы не было хозяйственного творчества – то и приватизировать было бы нечего. А приватизация ещё продолжается – не всё растащили. Хозяйственное творчество, создание нового, не существовавшего прежде – было очень интенсивным. Сегодня это трудно себе представить: строили новые города и заводы. Вот так просто приходили на пустырь и строили. Так что предпринимательство – было. Напротив, в последнее время русский народ трусливо отказался от хозяйственного творчества. Мы как народ сидим на ресурсе, на природной ренте. А так называемые предприниматели стараются присосаться к ресурсу - к инфраструктуре в широком смысле, т.е. к чему-то уже имеющемуся. Отсюда – концентрация жизни в больших городах, оголение территории. Мы как народ трагически понизили планку творческих, предпринимательских претензий. Реконструкцию с помощью швейцарцев искони существовавшего цементного завода в Щурове, напротив Коломны, представляют словно массовую высадку на Луну. Мы по-обломовски надеемся то ли на чудо, то ли на каких-то иностранных инвесторов, которые приедут и что-нибудь предпримут. Так что в целом предпринимательский, творческий дух в нашем народе ослаб, а не усилился. Мысль о том, что можно сделать что-то большое, масштабное как-то даже и не появляется. Надо что-то? Ну давайте искать иностранных инвесторов…

Источник